БЕСЕДА С ВЫДАЮЩИМСЯ РУССКИМ АКТЕРОМ И КИНОРЕЖИССЕРОМ НИКОЛАЕМ БУРЛЯЕВЫМ

БЕСЕДА С ВЫДАЮЩИМСЯ РУССКИМ АКТЕРОМ И КИНОРЕЖИССЕРОМ НИКОЛАЕМ БУРЛЯЕВЫМ
    
    
   - Каковы главные идеи Вашей жизни? 
   - Я думаю, что ещё в 5 лет я ощутил интуитивно кредо жизни моей – это поиск общей гармонии. Вроде бы абсурдная поэтическая идея поиска гармонии, но этим я занят всю жизнь: ищу её и в жизни, и в творчестве. Более того, когда я работаю как режиссёр, я пытаюсь, чтобы эти год или два года создания фильма были праздником и самым гармоничным временем жизни десятков людей, которые причастны к созданию фильма. И мне это удавалось. Когда я был режиссёром, когда мы оканчивали фильм, люди – члены группы говорили мне, что это был праздник, вот в эти дни. Я очень рано понял, глядя на то, как работают коллеги подчас агрессивно, и как всё распадается по окончании съемок, и люди просто разбегаются, и я захотел сделать этот процесс праздником. Пожалуй, это главная идея жизни – поиск общей гармонии. 
   Ну, а кредо авторско-режиссёрской жизни я оформил бы так. Поскольку в каждом фильме я это проводил: и в дипломном «Ваньке-Каине», и в «Лермонтове», и в первом мини-фильме «Выбор» (который стал предтечей жанра клипов), созданном мною в 1976 году, когда клипов вообще не было. Тогда мне, как лауреату премии этого кинофорума, предложили создать для Оберхаузена, для ФРГ мини-фильм до 3 минут, и я это сделал. В этом фильме «Выбор» – та же самая идея: жертва одного человека во спасание всех. А в основе – история Христа. Вот эта жертва человека – самое главное. Это я пронёс сквозь всю режиссёрскую жизнь. Причём, сейчас я читаю книги о Тарковском, поскольку мне предложили стать автором-составителем книги о Тарковском к его очередному юбилею, и я увидел, что у Андрея та же самая идея в каждом фильме – тоже жертва. Жертва в «Ивановом детстве», в «Рублёве» жертва, и так до «Жертвоприношения». Мы с ним об этом не договаривались, не говорили, но почему-то оба отдельно делали именно это. 
    
   - Какие люди сыграли в вашей жизни особенную роль? 
   - Отец и мать – это естественно. Хотя я не всё принимал из облика отца, потому что я был четвёртым ребёнком, нас уже много, и я был «где-то там» – уже последний, послевоенный ненужный лишний рот. Потом уже, когда я стал актёром, мой отец увидел, что я тоже чего-то стою. Но я вижу, что отец и эта генетика казаков, которую он тянет от наших предков, от прапрадеда полковника Остапа Бурляя – сподвижника Богдана Хмельницкого, посланного Богданом в Москву с посольством о присоединении Украины к России – вот этот непокорный, вольный, всегда аполитичный, не подвластный никаким временным правителям, никому, подвластный только чему-то высшему дух – вот это я чувствую в себе. Это дух отца. А мать - истинная русская мать: четверо детей и почти двадцать внуков и правнуков. Они – главные люди. 
   Потом, конечно, определивший дальнейший поворот жизни Андрей Кончаловский, человек судьбы Андрей Тарковский, в театре Николай Дмитриевич Мордвинов, которому я обязан тем, что я остался актёром. О том, как он мне помог, это отдельная история. 
   Володя Высоцкий, с которым мы дружили, когда он ещё и не пел открыто. Мы познакомились в 1961 году, и тогда я даже не знал, что он поёт. Но потом мы с ним не так часто общались, хотя у нас «Иваново детство» – общая проба, «Два товарища» играли мы вместе, «Маленькие трагедии» играли и общались там, я бегал к нему в театр, он ко мне приходил, но потом мы общались редко. Но он для меня один из этих, так сказать, апостолов ХХ века: «один из всех – за всех – против у всех», как говорила Цветаева. Такой Тарковский, такой же и Высоцкий. 
   Ну вот, пожалуй, это главные люди моей жизни. 
    
   - Какие существуют главные начала Русской идеологии? 
   - Это ведь очень просто – о поиске русской идеи. Она найдена давно, мы с этим живём – просто русский народ; и, по-моему, её прекрасно оформил в одной фразе Иван Александрович Ильин: русская идея – это идея сердца, идея любви. Вот поэтому наша русская душа загадочна для Западного мира. Они этого не понимают, потому что они идут по пути самоутверждения, тогда как мы идёт по пути самоотдачи. Это два разных направления, разные вероисповедания, жизни, устремлённости, предназначения человека. Запад живёт для того, чтобы побольше урвать у жизни, оградиться от всех правами человека. Совершенно неправильное чисто юридически понятие: что значит «права человека» и что такое человек? Нет даже определения человека, а права человека есть. Когда-то древнему философу задали вопрос: что такое человек. А тогда было понятие, что человек – это что-то гладкое, без шерсти и на двух ногах. Он ощипал курицу и сказал: сие человек – гладкое, без шерсти и на двух ногах. Итак, права человека есть. Права, которые подразумевают войну одного против всех. Люди забывают об обязанностях перед Создателем, перед будущим... 
   Вот, что для меня главная идея – идея сердца, идея любви – самоотдачи, самопожертвования. 
    
   - В чём главные особенности Русской цивилизации? 
   - В самоотдаче и в любви. И в сердце, которое непонятно для Западного мира, хотя нас сейчас пытаются всячески мутировать, откровенно об этом говоря. Об этом честно говорилось по радио «Свобода» в самом начале перестройки. Я запомнил эту цитату, потом читал в прессе, что цель перестройки в том, чтобы произошла мутация русского духа, чтобы русских выбить из традиции. Это меня тогда потрясло, но сейчас я вижу, что за четверть века это получилось, что, как по нотам, разыгрывался этот сценарий мутирования сознания поколения – и это удалось. 
    
   - Каковы наиболее характерные нравственные ценности русских? 
   - Трудный вопрос. Ещё два года тому назад я бы ответил, быть может, что-то пафосное, но сейчас я уже в том возрасте, когда иллюзии уходят, и понимаешь всю греховность – и собственную греховность, и уже не можешь оправдывать собственное бездействие или потакание каким-то инстинктам и собственным слабостям – поэтому всё труднее об этом говорить. Но, глядя на всех близких и даже на собственный путь, и сейчас читая о Тарковском, хоть он известен для меня как человек близкий, я думаю, что это всё то, о чём мы уже говорили. 
   Это самопожертвование, критическое отношение к себе, понимание собственной греховности и несовершенства, желание стать лучше, понимание того, что мы не сами собой приходим в этот мир, и, как говорил Державин: «А сам собой я быть не мог. Твое созданье я, создатель!» – и всё равно приходить туда и отчёт давать – это всё есть в русском человеке. Быть может, более тонкое понимание того, что есть Создатель, и никуда от этого не уйдёшь, не скроешься, и никакие твои земные заслуги там не будут играть роли. Значит, надо, как говорил один учитель - и в этом истина: жить чисто, думать чисто, поступать чисто. А вот удаётся ли это человеку? Нет! И вот на этом переломе понимать: ну, не так, ну лицемеришь, ну одно ты говоришь, а сам что делаешь? Видно, совесть – это есть одно из главных приближающих нас, людей Руси, к истине. 
    
   - Добро и зло, что это по-вашему? 
   - Как говорил Шекспир: «Цветы целебной силою полны, а корни пропитались смертным ядом. Добро и зло здесь существуют рядом, природой щедрой вместе рождены, но между злым и добрым грани нет – от матери единой их рожденье». Хочется мне быть уверенным в том, что я всю жизнь жил устремлённый к добру, хотя, быть может, и приносил окружающим какие-то неприятности, и это было злом. Но устремлён я был к добру, пытался быть лучше, пытался самосовершенствоваться по ходу жизни, отсекать всё то, что не нужно, всё то, что не есть добро, но удалось ли мне это в полной мере – не знаю, думаю, естественно, нет. Потому что наши отношения многообразны, мы сами, по сути, многолики. Что-то мы давим в себе, потом проходит какое-то время, и вдруг это вылезает, это оказывается не добро, хотя хотелось жить только по законам добра и правды. Я об этом пел песню души и в поэзии, и в фильмах – всюду. Но поле битвы – сердце человека. 
    
   - Добротолюбие у русского народа, как Вы его понимаете? 
   - Это и есть самое главное, это начало русской души, русского человека - добротолюбие. Это поиск общей гармонии. Я не знаю, я ли один, или все русские люди с этим рождаются, но я, по-моему, родился с этим: с добротолюбием и поиском общей гармонии. Я об этом уже говорил: это кредо жизни, я провожу это в каждом фильме, в жизни я это провожу. 
    
   - А вот такое качество русского народа, как нестяжательство? 
   - Главное качество русское души. Я был идеалистом всю жизнь и думал, что все такие же, как я. Вот у меня есть много разных грехов, но, как будто одну извилину у меня отнял Господь, у меня как будто изъяли жажду корысти – нет её у меня. Поэтому я белая ворона для очень многих коллег – творческих работников, которые все, как говорил Швыдкой, подвинули на панель. Он отрыто говорил, что культуру нужно подвинуть на панель, и он её подвинул и заставил торговать, превращать искусство в доходный промысел, что сейчас и делается. И вроде бы надо жить по их законам – по законам рынка, а я, как недобитый, живу по другим законам. Допустим, я провожу театральный форум, для чего арендую Театр на Таганке. Плачу деньги – и на 10 дней театр мой: и большой, и малый зал. У меня 20 тысяч билетов на 10 дней в эти залы. Их бы нужно было продавать, а что делает Бурляев? Он отдаёт эти билеты детским домам, интернатам, приютам и так далее. Вот бескорыстие – это то самое начало русской души, над которым так усиленно работает Князь Мира Сего, у которого не получилось уничтожить Россию через коммунистическую действительность. Мы сделали эту коммунистическую идею русской, поэтому её отменили и ввели капиталистическую идеологию, направленность к поиску выгоды. И это диссонанс для России, для русской души, потому что деньги никогда не были самым главным для русского человека. Поэтому и были меценаты, те, кто пытался отдавать, строить и украшать Россию. Нас же загоняют в капиталистическую действительность, причём они начали это делать до того, когда этот мыльный пузырь практически лопнул. Капитализм лопнул: всё распалось вдребезги, а нас сейчас туда загоняют. Причём без референдума, не спросив: а хочет ли этого русский народ? Был референдум по поводу сохранения советского Союза и почти все поддержали сохранение, но Союз отменили и ввели капиталистические правила жизни. Это преступление перед Россией. Нам придётся какое-то время перемалывать, переживать это, чтобы опять приходить к осознанию того, что нельзя жить по законам Мамоны и Князя мира сего. 
    
   - Каково Ваше понимание соборности русского народа? 
   - Трудный вопрос. Соборность – это прекрасно. Но всегда есть и будут лидеры, всегда будут те, кто за собою ведёт, кто жертвует собственной жизнью, кто идёт за убеждения на крест. И как тут быть соборности? Есть Христос, и как же вся паства? Лидеры всегда были, есть и будут, а соборность – это очень важно, когда она подчинена общей идее. Поэтому для России очень важно обретение идеи. Ещё при Ельцине поднимался этот вопрос: где же идея русская? Искали-искали, хотя чего искать-то! Идея сердца, идея любви. Сейчас нет идеологии, а почему наши вожди так боятся идеологии, почему они выкинули её из конституции, мол, у нас нет идеологии? Как это нет? У нас есть – идеология разрушения, распада, идеология прав человека, обособленности – тупиковая идеология. Нужна другая идея, ради которой наши дети, будущие воины, могут жертвовать жизнью. За что они сейчас будут жертвовать жизнью? Что, наши армии, наши доблестные воины будут жертвовать за временного менеджера, избираемого на 4 или 5 лет, или за семь олигархов, поделивших Россию? За что отдавать жизнь? Хотя, пока генетический код ещё работает; при том, что нет идеологии, есть такие герои, как Евгений Родионов. Мы знаем, есть такие люди, потому что генетика работает. 
   Когда-то, лет 20-25 назад, у нас было общение с Павлом Глобой. Павел – очень образованная личность, он не шарлатан, и ему действительно известны какие-то тайны. Он предсказывал Чернобыль и многие другие дела. У нас с ним зашёл такой разговор. Он утверждал, что Россию ждёт подъём, возрождение. Я говорил ему: Паш, кто будет поднимать Россию, когда по прогнозам через 25 лет наша страна будет на 80% дебилизирована – алкоголизацией, наркоманией и прочим? Идёт же мутация русского духа! Инъекция пущена через всю массовую информацию, через антикультуру – у нас же нет культурной политики. Павел ответил мне, что учёные производили опыты на крысах, всячески меняя им генетику, но через три поколения всё каким-то чудесным образом восстанавливалось. И ещё он говорил мне такую вещь, о которой тогда, 25 лет назад, не было и речи: что у Америки и Арабского мира будут затяжные конфликты. Им будет просто не до нас, и мы поднимемся. Быть может, он прав. 
    
   - Что есть власть? 
   - Мне очень жалко людей во власти – всегда было жалко. Я, глядя на историю, понимаю, что нет более пригодной для России власти, чем власть царя, монарха. Мы всё это уже прошли, известны четыре формы власти: аристократия, демократия, коммунизм, монархия. Аристократии нет, коммунизм мы уже прошли и увидели, что это такое, демократии не было, нет и не будет – это всё придумано для выборов в Америке. Её нет! А монархия есть. Это ответственность хотя бы одного человека перед Богом – помазанника Божьего, который понимает, что будет отвечать. Для него есть Создатель, и он понимает, что он попадёт туда и будет отвечать перед Ним за то, что ему удалось или не удалось с его державой, которую он передаёт по наследству детям. Разве ты оставишь что-то худшее детям? Ты хочешь оставить лучшее, чтобы жизнь продолжалась. Поэтому я не вижу лучшей формы правления, чем монархия. 
   Власть мне очень жалко. При последнем царе был прекрасный человек Столыпин, который говорил, что люди, облечённые большой государственной властью, не должны думать корыстно о собственной деятельности. Вот это бы выбить на табличке для чиновников нынешнего аппарата власти и в Белом доме её повесить: что государство и народ – прежде всего, а не собственная корысть. Мне жалко людей во власти, а сейчас – тем более, потому что пробиться туда человеку духовному, который понимает, что такое Создатель, и что он будет отвечать перед Создателем, практически невозможно. Всё то, что я вижу, это ущербно, это мелко, это лживо. На словах одно, вроде правильно, хотя чаще неправильно, а на деле мы видим то, что мы видим. Действительно, все проворовались крепко, потому что думают только о собственной наживе, только о том, чтобы побыть там 4-5 лет у власти, обогатиться, попользоваться теми богатствами, которые даёт Россия. Мне их жаль, и поэтому я никогда не рвался во власть, хотя раза 3-4 мне предлагалось идти в Думу, делать ещё что-то... И «печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно...» 
   Если мы все, и власть, не будем жить по законам Создателя, пытаться помогать исполнению промысла Божия на земле, значит, ничего не будет путного в России. 
    
   - Патриотизм, что это по-вашему? 
   - По-моему, с этим русские люди рождаются, правда, это тоже может мутировать. Наше послевоенное поколение – мы воспитывались на фильмах, которые укрепляли в нас чувство патриотизма: «Иван Грозный», «Александр Невский», «Кутузов», «Суворов», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Нахимов», «Рядовой Александр Матросов», «Зоя» (Космодемьянская) – мы росли на этом и мы хотели быть такими, как они. Мы понимали, что есть герои, есть Россия и есть то, ради чего жертвовать жизнью. 
   Можно говорить о том, что происходит сейчас, поскольку мне удалось 24 мая 2011 года собрать на Красной площади в шатре-кинозале нашу творческую интеллигенцию в рамках форума «Золотой Витязь». Я пригласил все творческие профессии, и тема нашей конференции была такая: «Государственная культурная политика – будущее России». И около 250 деятелей культуры, причём, это первые имена нашей культуры из разных её областей: Федосеев, Шилов, Андрияка, Михалков, Татьяна Доронина, Юрий Соломин, около 50 народных артистов СССР и России, элита – мы обратились к руководству государства не с предложением, а с требованием изменения государственной культурной политики. Потому что у нашего государства культурной политики нет, а то, что они считают политикой, то это антикультурная политика. Когда государственная премия даётся за инновационную инсталляцию на санкт-петербуржском мосту, которая изображает непотребный орган, это меня лично пугает. Хотя я лично и вижу какие-то надежды на наших лидеров: «а вдруг...», «а может быть...» – но что они делают? Если Путин, когда был президентом, в обращении к Федеральному собранию говорил о культуре, и у него был огромный раздел о культуре – почти такой же, как по экономике и внешней политике, мы все тогда подумали: ну наконец-то власть поняла роль культуры в жизни России, поняла, что без культуры у них не будет ничего – никаких инноваций, никакой модернизации. Или же плодами этих инноваций и модернизации воспользуются духовные мутанты, если не будет культуры. Дальше пришёл Медведев, и о культуре уже практически вообще нет речи – только один абзац в обращении к Федеральному собранию, и то в этом абзаце какое-то странное требование того, чтобы культура развивалась на инновационной основе. Я этого не понимаю. Я вот 50 лет отдал культуре и я не понимаю, что это такое: инновации в культуре. Традиции – я понимаю, да! Это самое главное, это надо оберегать. 
   Нам показывают, что прослушивают наши лидеры, какие у них диски “Deep Purple” и прочее. Они публично принимают не русских деятелей культуры, они принимают не Распутина или ещё кого-то, а вот этих престарелых рокеров, на которых они воспитывались, и это очень тревожный момент. 
    
   - Как Вы оцениваете роль евреев в русской жизни и истории? 
   - Ну, это тоже глобальный вопрос. Если брать чисто политически, то много кровавых людей в этой нации, а если смотреть с творческой стороны, то много талантливых, одарённых людей. Здесь всё непросто, неоднозначно, и даже не хочется об этом говорить. Эту тему сделали практически запретной. В обществе как бы нельзя говорить о евреях: или хорошо, или же никак. 
   А когда я делал фильм по роману Василия Белова «Всё впереди», там выведен персонаж Миши Бриша, и у автора он не столь положительный образ. И сколько же было протестов у нашей пятой колонны: как это возможно, что автор имел в виду, почему такой Бриш? И когда я начал делать этот фильм, я взял на роль Бриша прекрасного русского артиста Аристарха Ливанова. Мы каждое утро завивали его под Кобзона, чёрной пробочкой красили, он всё это выдержал, прекрасно исполнил эту роль. Потом Аристарх рассказывал мне, как однажды шёл по Мосфильму, и ему попался наш коллега и чудный артист Гафт – очень милая личность. И Валентин говорит: «Ну что, Арик, ты играешь у Бурляева еврея?» А Аристарх отвечает: «Ну, ты же играешь русских дворян! Почему нет?» 
    
   - Как Вы оцениваете роль масонства в русской жизни и истории? 
   - Вы знаете, чего добились эти братья? Того, что они стали почти открытыми, стали легальными. Это раньше было: тайное общество, и понятно, что они борются против любой власти, что это целое братство, которое всем правит, ставит президентов и так далее. Это всё так, но что теперь о них говорить? Это уже не так актуально. Они всюду! Этих лож столько пооткрывали в России, и членами этих лож являются такие высокие лица, что о чём говорить? Время иуд, падших девиц, продажи Отечества – поэтому это их время. Более того, как они могут всё оправдать! Я делал фильм «Всё впереди» во Франции, и у меня была французская группа, и водитель был масоном. Он открыто говорил об этом: нас такое братство, такие замечательные люди, так всё чудесно, мы помогаем, мы благотворители, мы то, мы сё. Ну, люди выбирают то, что удобнее для шкуры, для себя, не думая о самом главном, зачем ты сюда пришел: чтобы урвать у жизни или чтобы отдать? Эти ребята пришли для того, чтобы урвать, для того, чтобы подчинить. А мы – для того, чтобы отдать, для того, чтобы гармонизировать. Разные у нас задачи. 
    
   - Что нужно сделать для улучшения жизни русского народа? 
   - Что делать? Во-первых, православного монарха – честного, совестливого, некорыстного. Во-вторых, изменение государственной культурной политики и понимание того, что самое главное – это возрождение, духовное просвещение, просветление России, а не модернизация и инновации. Это даже не вторично, а третично, потому что плодами инновации воспользуются духовные мутанты. Вот я вижу два главных пункта: православный монарх и просветление нашей нации. Это значит – глобальный национальный проект в области культуры и духовного развития нашего прекрасного русского народа. 
    
   - Что бы Вы хотели сказать молодым русским? 
   - То, что я говорил моим детям: в чём цель жизни? - В том, что бы побольше отдать Отечеству. Послужить Создателю и Отечеству.