РУССКАЯ КЛАССИКА И НАРОДНОСТЬ — ХРАНИТЕЛИ НРАВСТВЕННОСТИ

Всё против школьного учителя, всё. Говорит он ученикам о порядочности — телевизор славит подлецов, говорит он о чистоте и целомудрии — телевизор издевается над девственностью и учит спариваться, говорит учитель об истории Отечества как о школе жизни — телевизор поливает историю грязью. Все святое, возвышенное покрывается хрюканьем и гоготом телевизионной бесовщины. 
   Да и только ли телевидение? Уже работает индустрия порнографии; разврат, пошлость и насилие в норме отношений меж людьми. Киноэкраны давно кровавого цвета. Страницы лаковых журналов не вылезают из постелей. На лотках бесчисленные издания об извращениях, садизме, колдовстве; словом, нет той мерзости, которая бы не выставляла сейчас себя на всеобщее обозрение. 
   Все это заливает мутным потоком школу. Уже не под партой, а на партах появились всякие похабные издания и ведут себя как хозяева. 
   Давно ли мы были в ужасе от электронных игрушек — тамагочи? А потом ворвались покемоны, нечистые духи преисподней. Вот сейчас — Гарри Поттер, написанный... женщиной. Поттер — сын волшебников, ученик школы колдовства. Огромный вред книги в том, что зло показано как норма. Плюс ко всему этому изображение отвратительных сцен, что и пересказывать нельзя. Высасывание крови для обретения жизненных сил — это еще не самое гнусное в книге. Тут и сатанинские ритуалы жертвоприношений, тут и одержимые демонами учителя школы... Издателей книги не остановили даже сообщения о том, что дети, составляющие колдовские зелья по рецепту книги, получили отравления. Тиражи книги, убивающей душу, растут. И не надо быть пророком, чтобы предсказать, что Поттера сменит какой-либо супер-Поттер. Злу не положено предела. 
   Сейчас вот оккультные властелины преисподней накидывают на шею детям все новые кольца выдуманного обезбоженного мира. Октябрьский переворот 1917-го года был Божьей карой за грехи. А в чем главный грех человека? В том, что он начинает надеяться на себя больше, чем на Бога. На приход революции много поработала «прогрессивная» русская литература, и особенно учителя. Созданный в начале XX века Всероссийский учительский союз делал все для того, чтобы скорее полилась кровь в России. 
   Каким образом? Изгнанием из школы Церкви. Диву даешься, читая протоколы заседаний учительских съездов. Сколько злобы в адрес священнослужителей; все делегаты (Прибалтики, Кавказа, Сибири, Средней Азии, Украины, коренной России — все!) за то, чтобы изгнать из школы предмет Закон Божий. За что изгнать? А ни за что, сами справимся. Мешают длиннополые вводить в Россию демократические свободы. Вот за что. 
   Учительский союз, подготовив черное дело измены России, престолу, Богу, спохватился в 1917-м, запищав: «Ах, мы не этого хотели!» Его тут же и разогнали. 
   Долг нынешнего учительства — вернуть в школу Закон Божий и этим искупить грех учителей начала XX века. Церковь, как известно, была отделена большевиками от государства, а школа — от Церкви. Из всех предметов, которые раньше учили нравственности, остались история, география и литература. История была быстро переделана в угоду новой власти, география из предмета патриотического стала политической и экономической, осталась литература. 
   И вот с ней-то, с литературой, большевики до конца не справились. Конечно, Чернышевский, Добролюбов, Герцен, Писарев, Белинский стали определять направления умов. Конечно, Радищев учился наизусть, враги самодержавия — декабристы — превозносились, из Некрасова сделали революционера, даже Гоголя истолковывали социологически, Пушкин только и делал, что «горел свободою», Лермонтова славили за строчки о «немытой России», которых он не писал... Но произошло нечто неподвластное большевикам. Классика восстала против безбожия большевизма. Что могут сделать идеологи с рассказом «Живые мощи»? А со стихами «По небу полуночи ангел летел...», «У врат обители святой...», «Когда для смертного умолкнет шумный день...», «Бесы» (это пушкинское «Мчатся тучи, вьются тучи, невидимкою луна...»), а был же еще и роман Достоевского «Бесы», запрещенный к изучению, отгороженный от вузов и школы (но если есть забор, то возникает и желание заглянуть за него), а что можно было сделать со строчками: «Затеплила Богу свечку, затопила жарко печку...», или: «Я вошел в хату, на стене ни одного образа — дурной знак...», или: «Скорей зажги свечу перед иконой...» А любимое детьми «Бородино» — «Когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы...», или из «Песни про царя Ивана Васильевича...»: «И погнулся крест, и вдавился в грудь, как роса из-под него кровь закапала...». А былины, в которых стояние богатырей за веру православную, служба князю Владимиру — Красное солнышко — главное. 
   Здесь цитаты настолько узнаваемы, что смешно давать ссылки. А сколько мест, где верность долгу, присяге, церковному обряду была нормой жизненного поведения, а отклонение от нее было наказуемо. Гринев присягал престолу и России и не может изменить присяге. И как страшно наказывается изменничество Швабрина, хотя и его жалеет автор, понимая, что не наш суд ждет предателя, а Божий. Катерина в «Грозе», преступившая святость венца, не выдерживает тяжести преступления. И тут ни при чем «темное царство», и никакой она не «луч света» в нем. 
   Классика, берущая соки питания у Священного Писания, у летописей, былин, житийной литературы, народных песен, — вот кто спасал учителей и детей, а значит, Россию. 
   Теперь, как никогда, возможно именно так преподавать русскую классику, как порождение Церкви, как мостик между мирской жизнью и Богом. Но для этого нужна воцерковленность прежде всего самих учителей. Без этого ничего не получится. А для начала хотя бы понимание, что без Бога Россия не возродится, что Господь это такая же реальность, как окружающий нас Божий мир. 
   А в мире растет авторитет русской классики. И до того, что Россию изучают не по экономическим и политическим книгам, а по Достоевскому, Гончарову, Шолохову, Шмелеву. 
   Любящий свой предмет и учеников учитель — он уже проводник Божией любви. А если еще вдобавок к преподаванию программы и совместным поездкам по святым местам он привьет тягу к чтению житийной литературы, нет цены такому учителю. А если еще будет возрождаться школьный театр, противостоящий пошлости эстрады, опять же с помощью классики, то счастливы воспитанники такого наставника. 
   Сейчас же просвещение и образование изгоняются из школы самым иезуитским способом. Якобы для приведения к единообразию введены госстандарты, экзамены по тестам, где надо только ставить галочки против нужной графы. От этого и знания улетают, как галочки. Почему, спросим, сочинение заменено примитивным изложением? Почему литература изгнана из обязательного экзамена? 
   Ответ один: министерство образования подрядилось делать из детей англоязычных биороботов, а государство с этим согласно. Значит, культурные, грамотные, масштабно мыслящие люди демократии не нужны, нужны налогоплательщики, называемые в дни выборов электоратом. А необразованный электорат легко обмануть. 
   Не было для нас на переломе годов ни прихода русской зимы, ни варваринских, ни никольских, ни рождественских, ни крещенских морозов, не заслужили. Правда, афанасьевские смилостивились. Святитель Иоанн Златоустый в проповеди сказал о прямой зависимости погоды и урожая от нравственности людей. Русская пословица говорит об этом предельно кратко и ясно: «Что в народе, то и в погоде». 
   Опять же народная мудрость во все времена объясняла беды и человека и страны словами: «Бога забыли, Бога не боятся». И что теперь в народе? Смута душевная и полное ощущение проживания в пространстве лжи, в постоянной болтовне о том, что демократия — это власть народа. Так в переводе с греческого. А на самом деле власть наживы, денег, разврата и всепоглощающей пошлости и вранья. Доказательства на каждом шагу. При опросе общественного мнения, названного референдумом, практически все люди высказались за сохранение Союза. И что? Союз вскоре был разрушен. За то, чтобы в паспорте сохранить графу национальность, высказались почти все нации. Спросите об этом любого татарина, башкира, бурята, русского, украинца... И что? И убрана эта графа из паспорта, но оставлено место для личного номера. Или последний пример — преподавание Основ православной культуры. Все за, демократы против. Смешной довод — у нас многоконфессиональная страна. Все так, но спросите любого муллу, он скажет: эти основы учат порядочности, уважению к старшим, учат знать историю Отечества, воспитывают любовь к родине, к старшим, разве это не надо ребенку любой веры? Знать историю России, не учитывая роли Православия в ней, бессмысленно. То есть враги преподавания Основ публично записывают себя и во враги России и Православия. 
   Величие России в области мировой культуры безспорно. Уберите из мира русскую музыку — мир оглохнет, уберите русскую живопись — мир потускнеет, уберите русскую литературу — мир онемеет. А откуда и музыка, и живопись, и слово? От Церкви и из Церкви. Вот кому обязана Россия своим высоким нравственным сводом, своим могуществом, своим первенством в мировой культуре. 
   Но с этой очевидностью никогда не согласятся наши оппоненты. Кто они? Это безбожники и еретики. Вспомним, что Писание наставляет нас отвращаться от них, если они не вразумляются. Неужели мы можем заставить «элитных» хакамад, чубайсов, новодворских, кохов любить Россию? Если он и против преподавания Основ православной культуры, они, значит, вообще против культуры, потому что вся мировая культура родилась христианством. Скажут, была культура и античности, да. Но развалины Пальмиры, Колизея, Карфагена, Афин говорят о ее недолговечности. 
   «Кто приходит к вам и не приносит учения Христова, того не принимайте в дом и не приветствуйте его, ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Ин. 1, 10-11). 
   Мы эту «элиту» не переделаем, только сами можем заразиться, как это видно на примере экуменизма. И разве не тот же самый экуменизм отравляет идеей, что религия — это часть мировой культуры. Это и есть масонская мечта — загнать религию в культурологические рамки. 
   А истолкование свободы у нас дьявольское — это вседозволенность. Вседозволенность в издании книг у нас ужасная. Давайте сопоставим и увидим разницу между литературой пошлости, детективщины, развлекательности, всяких кроссвордов, анекдотов, оккультных сборников, толстых журналов о модах, прямой порнографии, коммерческих фолиантов, проспектов, всего, что лавиной низвергается из типографий, губя бумагу, то есть русский лес, и омрачая наше сознание, и сравним это с количеством душеполезной, спасающей литературы. Во сколько первое больше второго? В сотни раз. Так почему же богохульная, ростовщическая, развращающая, одуряющая литература почти не имеет успеха? Ответ один — русский язык такой литературе не помощник. Это как ораторы: и красно говорит, и гладко, а веры ему нет. В год русского языка надо возвеличить русский язык. Он — тайна. Слова его похожи на деньги, которые обеспечены золотым содержанием, то есть стоят на основе чувства, переживания, мысли, выстраданности. 
   Нашествий на русский язык и книгу было много всегда, но последнее столетие было самым ощутимым. Появилось кино — запели литературе отходную, убирали ее в прикладной жанр. Появилось телевидение — снова надгробные песни книге. Но телевидение обкрадывало людей, внедряя в них только двухмерное мышление. А интернет, вакханалию которого видим сейчас, не делает умнее, он делает самоувереннее. Тот, кто сохраняет любовь к настоящей книге, сохраняет душу и уровень мышления, более близкий к престолу Божию. 
   Русский язык награждает способностью мыслить. А как мыслить с запасом слов в несколько сотен, это убогое трафаретное следование навязанным шаблонам. Чем больше человек знает слов, тем он богаче мыслит, тем он ценнее для науки и искусства, для всех ремесел, для семьи и государства. 
   Мы привычно говорим о 70-летнем периоде вавилонского пленения. Но жива была вера православная. Спасительная сила Православия не оставляла нас и в дни, годы, десятилетия богоборчества. Церкви жгли, ломали, превращали в психолечебницы, рестораны, склады, овощехранилища, но всегда стояли над поруганными, но освященными в свое время навсегда алтарями, стояли ангелы-хранители. 
   Нас отбивали от Господа, но Господь нас не оставил. Сохранил в нас совесть — это голос Божий в человеке. Не было покаяния, но что же тогда всегда бывшее в русском воспитании требование признания в совершенном проступке. В детстве я с братенником украл несколько яблок. Дядя велел нам пойти, признаться во всем и извиниться. 55 лет спустя я приехал в эту деревню и в деревенском магазине старухи сказали: это ты ведь тогда яблоки воровал? Но одна из старух заметила: он же тогда покаялся, чего теперь вспоминать? 
   Дед мой, Семен Евфимиевич, призывал бабушку Александру Андреевну и говорил: «Слушай, мать, каяться буду. — Я ж тебе не поп, — говорила она. — Их же нет», — отвечал он. Ближайшие церкви были километров за пятьдесят, да и то за рекой. Он ей честно все рассказывал. И это была разновидность покаяния. Сама душа просила очищения. 
   Спасала нас устная народная традиция. Как ни навязывали большевики свободную любовь, подавая пример в разврате, чистота и целомудрие сохранялись. Как и теперь, кстати, когда демократическое искусство упражняется в пропаганде цинизма и скотства. Все равно есть великое наследие Святой Руси. Одна сказка «Финист Ясный сокол» победит всю жеребячью похоть сильно голубого экрана. Марьюшка, идущая за любимым, спасающая его, непредставима в зубоскальстве эстрады в обществе телепузиков. И Марьюшка воюет за души, не давая отрокам и отроковицам стать фанатами, тинэйджерами, скинхедами. 
   Совершенно необходимо постоянно издавать устное народное творчество. Вот былины: это величайшая ценность, одолевающая время и пространство. «Стоял утреню во граде Полоцке, а обедню служил во Чернигове, а к вечерне попал в стольный Киев-град». И народные песни. Ищет мать угнанную в полон доченьку свою, находит, а та уже с дитеньком. И что же? «И качает мать татарченка-внука». Издавать пословицы, поговорки, прибаутки, потешки, колыбельные, свадебные обряды. Раз я выступал в молодежной аудитории и говорил о сатанизме рок-музыки. Молодежь была недовольна. Хорошо, сказал я, возьму слова обратно, если вы споете мне колыбельные песни, которых сотни. Как вы понимаете, свои слова обратно мне брать не пришлось. Смотришь книгу русских пословиц, загадок... Многое ушло. Крестьянский двор, упряжь, полевые работы. Но ведь и возрождается. Нам же не прожить без животного, у которого четыре четырки, две растопырки (корова), не прожить без матушки-земли. Тяга к земле у нас на генном, неуничтожимом уровне. Один большой начальник, выходец из села, очень тосковал по петушиному пению. Это было и воспоминанием детства, и подсознательным ощущением, что петушиного крика боится нечистая сила, да и память о том алекторе, который возгласил Петру его временное отречение от Христа. И вот этот начальник купил дорогого попугая, повез к старухе матери, запер попугая в курятнике, тот быстро выучился кукарекать и сейчас живет и кукарекает в Москве. Правда, кричит не вовремя, но проживет долго, переживет учителей, ибо им-то до старости дожить не суждено. 
   Конечно, от обезьяны произошел один Дарвин, но когда смотришь жваноидные аншлаги, эти ужимки, кривляния, думаешь: вот еще и эти тоже недавно спрыгнули с деревьев. Им надо давать ордена «За заслуги в развращении Отечества». 
   Год русского языка должен быть ознаменован возвращением в школу отобранных на пропаганду разврата часов от литературы. Надо, чтобы в школу наряду со «Словом о полку Игореве» пришло и «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона. Оно на 100 лет раньше написано и более православно. В том, что оно не в школе, вина академика Лихачева, который его публикацию как только мог, сдерживал. Иначе через год соберемся, и опять министр будет нас уверять, что «наблюдается положительная динамика», что «растет мотивация к толерантности и другим культурам, и опять слушать запетую пластинку о многоконфессиональности, многовекторности. Этим нельзя убаюкиваться. Стыдно перед предками. Они жизнь положили за Христа, за Святую Русь, а мы все только говорим и говорим. Особенно госпожа интеллигенция. В основном, она не идет к Богу, а только говорит о Боге. Обрастает словами, как звери шерстью, и ей комфортно в этом одеянии. А толерантность, кстати, это в медицинском понимании опаснейшее привыкание организма к чужеродным бактериям. 
   Братия и сестры! Малое стадо Христово всегда было и, по Писанию, всегда будет гонимо. Гнали кровью язычники, потомки их большевики. Гнали идеологией и запретами коммунисты, теперь иезуитски гонят демократы. Все пытались в наш красный угол поставить тварь вместо Творца, заставить кланяться деньгам, удовольствиям, чинам, чему угодно, но ничего у них не вышло и не выйдет. 
   А то, что зла в мире все больше, это тоже добрый знак. Господь поразит зло, и поразит во всем объеме, вот для этого злу велено раскрыться. 
   Только малое стадо Христово спасется. И не жалко жизни, чтобы заслужить место в нем. 
   

В.Н. КРУПИН, 
   писатель